Море было зеркально гладким. Небольшое рыболовное судно вышло в море на ходовые испытания. При выходе из порта судно имело крен. После нескольких часов работы судового двигателя заметили, что крен увеличивается. Стремясь выровнять судно, сдаточная команда перекачала топливо с одного борта на другой. Но это не помогло. Судно прошло через равновесное положение, а затем легло на противоположный борт. Важнейшее мореходное качество судна — остойчивость — было явно неудовлетворительным. Испытания пришлось прервать и срочно возвращаться на верфь для устранения дефектов. Между тем на счету была каждая минута. Дело в том, что с этим судном связывалась одна из политических акций Бонна по проникновению на африканский континент. В данном случае это была Республика Того, которая до первой мировой войны являлась колонией кайзеровской Германии.
В 1960 году эта страна стала независимым государством. Долгие годы колониализма оставили в экономике страны тяжелый след. Молодая республика нуждалась в кредитах, в финансовой и материальной поддержке. Требовалась помощь и зарождающемуся рыболовному флоту. Вот почему правительство Того обратилось к ФРГ с просьбой оказать содействие в приобретении двух старых рыболовных судов. В Бонне решили сделать широкий жест — вместо старых подарить два новых сейнера. Заказ па сумму 750 000 марок был передан фирме Курт Сакут.
Когда заложили киль первого сейнера, выяснилось, что постройка обойдется значительно дороже, чем предполагали вначале. Институт морского рыболовства ФРГ, по проекту которого должно было производиться оборудование и снаряжение судов, предусмотрел такое количество громоздких, тяжелых устройств и механизмов, что если бы ими загрузили суда, то они оказались бы сидящими в воде почти по палубу. А главное — все эти. устройства располагались высоко над палубой, что не могло не сказаться на остойчивости судов. Так, вместо одной мачты, как предусматривалось в эскизном проекте, установили две. Ввиду того, что суда должны были работать в тропиках, потребовалось установить рефрижераторное оборудование, а так как нужного по размерам не оказалось, то решили монтировать оборудование, пригодное только для крупных рыболовных траулеров.
Во имя престижа Бонн распорядился ничего не жалеть для «черных парней» из Того. Стремились «блеснуть» щедростью и западногерманские фирмы. В общем подарок готовился дорогой и тяжеловесный.
Срок постройки судов был сжат до предела. Однако и его сократили. Верфь получила распоряжение закончить постройку первого судна на два месяца раньше установленного срока. Дело в том, что вручение подарка решили приурочить ко времени официальных торжеств, связанных с визитом в Того президента ФРГ Любке. Постройка сейнеров стала по меньшей мере вопросом государственного престижа.
Рабочие верфи совершили чудо. Первое судно Берлин после шести месяцев напряженной работы было готово для передачи его заказчику. Вот тут-то, во время сдаточных испытаний, один за другим стали вскрываться конструктивные недостатки скороспелого проекта. В плохой остойчивости судна убедились уже в период ходовых испытаний. В полном грузу сейнер приобретал крен до 30°, что создавало опасность опрокидывания. Тогда в нижнюю часть судна уложили чугунные чушки, так называемый мертвый балласт. Остойчивость судна улучшилась, но возникла резкая качка. Она неприятно действовала на команду, приводила к смещению незакрепленного оборудования и грузов. Часть балласта пришлось выбросить, а некоторое оборудование сиять. Ряд других дефектов оказался не менее серьезным. Установленная на судне двухтонная лебедка поднимала груз весом не более одной тонны.
Постройка второго сейнера была прекращена. Что касается Берлина, то кое-как достроенный он вышел к берегам Африки. В море недостатки вскрылись в еще большей мере. Прежде всего это касалось мореходных качеств судна. Рассчитанный для плавания на короткой балтийской волне, в Атлантике сейнер ложился на борт с креном до 40°. Даже когда океан был спокоен временами образовывался такой крен, что по утверждению команды, «вареное яйцо само выкатывалось из тарелки».
Первый заход для ремонта пришлось сделать во французский порт Марлъ. Здесь устранили повреждения электрооборудования. После двухнедельной стоянки судно продолжило рейс, однако уже через несколько часов хода обнаружили поступление забортной воды в корпус. Течь увеличивалась, и Берлин снова был вынужден зайти в порт.
Непрерывные несчастья, преследующие сейнер, нервозность обстановки и ожидание аварии подорвали здоровье капитана. В Бресте его уложили в госпиталь с тяжелым сердечным заболеванием. Из ФРГ прислали другого капитана, который повел судно дальше. В течение последующего плавания тревога за безопасность судна и экипажа не уменьшалась. У финиша сейнер оказался на грани затопления. Насосы, которыми в течение всего рейса откачивали воду из водотечного корпуса, внезапно отказали. Сейнер вновь был вынужден зайти в порт, чтобы устранить неполадки.
Серия аварий неотступно преследовала новое судно. В порт назначения — тоголезскую столицу Ломе — оно пришло через три недели после того, как ее покинул президент Любке, и сразу же было поставлено на ремонт. Торжества с вручением «подарка» не состоялись.
Эксплуатация подаренного судна также началась с аварии. В первом же плавании сломался гребной винт. Потом из строя вышла сетеподъемная лебедка. Один за другим отказывали в работе рыболовные механизмы. И каждый раз сейнер вынужден был возвращаться в порт для устранения дефектов.
